Ответ на видео-выступление Германа Стерлигова, обвинившего греческую и российскую Православные Церкви в отпадении в латинство в XV веке.
Меня просили сделать подробный разбор присланного мне ролика: «Герман Стерлигов о впадении РПЦ в ересь»
У Г. Стерлигова много разных идей, как спорных, так и полезных (реже). И спорить с ними нет ни смысла, ни особого желания. Но именно этот ролик без ответа оставлять уже нельзя. Автор безусловно перешёл ту черту, где его чудачества могут быть более терпимы, или безответны.
Данный его ролик показывает грубейшие ошибки Германа, которые говорят о полном незнании им темы, о коей он так уверенно говорит. Но т.к. по многим поднимаемым им вопросам есть целые книги, то мы будем давать ответ лишь на самые вызывающие его пассажи.
Итак, описывая Тору, Стерлигов говорит, что «к ней (5-ти книгам) добавлены другие книги, Исход и т.д.». Но Исход – это вторая книга «Торы», и она никак не «добавлена». Это нелепица. Стерлигов, оказывается, просто не в курсе того, что «Торой», традиционно, называются все вместе первые 5 книг Ветхого Завета.
Далее. Само по себе то выделение Торы, которое делает Г.С. – характерно лишь для иудаизма, но никак не для Христианства (под Христианством – я имею в виду только Православие). Христианство не разделяет Св. Писание Ветхого Завета на «более» или «менее» значимые, ибо признаёт все их богодухновенными.
Не между воскресением и Титом – появились Евангелия, не в эти 40 лет. Наиболее позднее Евангелие – от Иоанна – датируется уже границей I-II вв., оно вообще, похоже, самая последняя книга Нового Завета.
«Миллионы евреев» не были уничтожены Титом – откуда Стерлигов такое взял? Понимаю его сочувствие, но это полнейшая отсебятина, перед которой математика нынешнего «холокоста» покажется образцом точности, что таблица умножения на последней странице старой школьной тетради…
Никакой «рабби Акива» времён Тита – не менял Св. Писание Ветхого Завета. Мазореты, о которых говорит далее Герман, – это VIII-X века (а никак не I-II вв., по Стерлигову). И дело не в «неправильной Торе», о которой говорит Стерлигов. Всё дело в талмуде – т.е. толковании ветхозаветного Писания, которое в те века было изустным и лишь к IV веку по Р.Х. стало записываться (вавилонский талмуд). Смысл деятельности раввината в те века прост: именно роль талмуда ими стала надуваться, а роль Священного Писания Ветхого Завета – умаляться. Похоже, Герман этого совсем не знает. И именно аж к X веку формируется и талмуд, и сам тот мазоретский текст, который они все эти века постепенно портили.
Очевидно, что Г. Стерлигов вообще не знает истории переводов Писания. Вульгата – не имеет отношения к мазоретам никакого. Это перевод Ветхого Завета на латынь Блж. Иеронима Стридонского (IV-V вв.), который проделал на Западе ту же огромную работу, что в середине III в. проделал на Востоке Ориген. Что сделал Ориген? Он собрал все доступные ему тексты Писания, и подробнейшим образом возстанавливал первоначальный текст, который из-за массы переписчиков имел, к тому времени, уже массу разночтений. Важно то, что еретиком, в современном понимании этого термина, Ориген не был. То, что V Вселенский Собор 3 века спустя после его кончины анафематствовал его определённые идеи, было от того, что его именем – настолько он был авторитетен – стали подписывать свои писульки еретики гностики и неоплатоники. Так называемый «оригенизм» – явление позднейшее, и в какой степени на него оказал влияние именно сам Ориген – сказать уже сложно. А т.к. всё самое ценное из его трудов уже было взято другими Святыми Отцами – то и это анафематствование «учения Оригена» не привело для Церкви ни к какой потере. Собственно говоря, тому корпусу Священного Писания, который мы имеем сейчас – мы целиком обязаны Оригену. Причём, надо учесть, что часть книг в греческом оригинале (Септуагинта) до нас не дошла (часть кн. Даниила, кн. Юдифь, 3-я Ездры и т.д.) и потому их перевод – можно сказать возстановление – произошло с текста как раз Вульгаты, что и видно из самих славянских книг (там указано: перевод с латинского). Надо сказать, что переводу Блж. Иеронима оппонировали другие святые, как напр. Блж. Августин, который протестовал против исправлений первого. Важно также то, что хотя их жизнь была святой – но Блж. Иероним подчёркивал, что его труд является делом учёности, но не Божественного вдохновения (см. его письмо папе Дамасу). Подчёркиваю: в то время мазоретского текста ещё не было, иудейство было в глубоком подполье и не казало носа из своей щели! Это лишь с Магометом они вылезут на свет, и получат новые силы. И хотя Блж. Иероним в своём труде опирался и на греческий, и на арамейский тексты – последние списки ещё, в то время, не были так повреждены, как окажутся к Х веку.
О переводе Библии на русский. Да, она переводилась с мазоретского текста, против чего категорически возражали Свтт. Игнатий и Феофан, митр. Евгений (Болховитинов) и др. Но – важно! – с правкой пророческих мест по Септуагинте (что особо подчёркивал Свт. Филарет Московский, который и был главным инициатором сего перевода). Кроме того, указывалось, что данный текст – лишь для домашнего использования: сам славянский текст – оставался единственным сакральным, т.е. употребляемым в церковных службах. Все толкования Ветхого Завета Святыми Отцами – написаны только по Септуагинте. И только в таком виде они в русских переводах.
Конечно, оговоримся, протесты против переводов Библии с мазоретского текста были несомненно справедливы. Дело в том, что какие именно места пророческие, а какие нет – не может с уверенностью сказать никто. В качестве примера стóит привести, например, место из книги Прор. Иова. Так, на старой поясной иконе Св. Муч. Царя Николая II, которая была написана в РПЦЗ вскоре после прославления там Государя в 1980 году, Царь в старинном царском саккосе и шапке Мономаха держит свиток со стихом из книги Иова. А известно, что Император родился в день памяти сего Пророка (6 мая), хорошо помнил это и придавал сему факту особое значение. Так вот, текст свитка в руке Царя на славянском – т.е. из Септуагинты – гласит: «Праведен бо муж, и непорочен бысть в поругание – во время бо определеное уготован бысть пáсти от иных, домы же его опустошены быти беззаконными…» (Иов. 12;4-5). Это же место в русском переводе – т.е. с покорёженного мазоретами текста – теперь в синодальном переводе середины XIX века выглядит так: «Посмешищем стал я для друга своего, я, который взывал к Богу, и которому Он отвечал, посмешищем – человек праведный, непорочный. Так презрен, по мыслям сидящего в покое, факел, приготовленный для спотыкающихся ногами.» (Иов. 12;4-5). Как видим – ничего общего нет, ни по смыслу, ни, даже, в отдельно взятых словах...
Смотрим видео с выступлением Стерлигова дальше. Флорентийский собор – не 1447, а 1436-39. Но далее – идёт просто несусветное! Никакой Вульгаты на Ферраро-Флорентийском соборе Константинопольским Престолом не принималось – она и так считалась священным текстом, только не греческим (Септуагинта), а латинским, и никто на Православном Востоке этого X веков не оспаривал. Так, до отпадения Рима от Православия (т.е. до 1054 г.) всё богословие и корпус толкований – было единым, с той разницей, что существовало параллельно на двух языках – греческом и латинском! Поэтому и споров об этом тексте Вульгаты никаких не было! Г. Стерлигов несёт отсебятину: ни малейшей нужды в переводе Вульгаты на греческий – просто не было!
Где же у Стерлигова «рвётся цепочка» всех его, так ему желаемых, построений? Для чего всё это нагромождение небылиц?
А все эти «переводы», которыми он слушателям морочит голову в начале ролика, – вообще не причём. Главный смысл его речей в том чтобы убедить всех, что греческая Церковь, пав в унию с латинством, не покаялась и осталась по сей день в том же горестном состоянии, что и в 1439 г. Герман всё время говорит: «А вы докажите, что это не так! Предъявите документы…»
Что же, предъявим. Ибо ясно, что Герман элементарно не знает истории.
Начнём с того, что в 1274 году была подписана между Константинополем и Римом ещё первая, Лионская, уния, вскоре безславно закончившаяся позором, – т.ч. можно было бы начать описание «отпадения греков» уже с неё. Но Стерлигов про неё, похоже, даже не знает.
Во-вторых, уже 6 апреля 1443 г., вскоре после подписания Ферраро-Флорентийской унии, состоялся Иерусалимский собор в котором участвовали все 3 других (кроме Константинопольского) Восточных Патриарха: Александрийский Филофей, Антиохийский Дорофей, Иерусалимский Иоаким, а также представитель Византии (митрополит Кесарии Каппадокийской Арсений, названный в документах Собора «экзархом всего (!) Востока»). На нём отвергли унию и отлучили всех приверженцев унии от Православной Церкви, а сам епископат и прочих священнослужителей, получивших рукоположение от новоявленных униатов, объявили «праздными и несвященными… покуда не будет общим и вселенским образом изследовано их благочестие». Патриархи подписали соборное послание к императору, в котором назвали Флорентийский собор мерзким и разбойничьим, а подписавшего унию Константинопольского патриарха Митрофана II в том же послании назвали матереубийцей и еретиком. Иными словами – ни о каком «вселенском впадении в ересь», как мы видим, речи идти в принципе не может. Тем более, что к тому времени под властью императора находился только Царьград, а в Малой Азии лишь небольшой кусок с Халкидоном – вся остальная часть Империи уже была захвачена агарянами и, фактически, уже и церковная власть патриархов-еретиков, за эти считанные годы пребывания Константинопольского престола в унии, – на эти области не распространилась.
В третьих, хотя после мясорубки, устроенной турками в Константинополе было и не до богословия, но первым патриархом в новом, уже оккупированном, Царьграде – станет всем известный противник унии, бывший государственный судья и член Верховного Совета Империи Геннадий Схоларий. Он целых 10 лет, вместе со Св. Марком Эфесским, был лидером антилатинской партии ромеев. [здесь добавим: Стерлигов вводит слушателей в заблуждение, говоря о том, что за полгода до падения столицы в 1452 г. здесь был некий «собор» – с 1451 г. в Константинополе не было патриарха вообще, т.к. патриарх-униат Григорий II Мамма – бежал на Запад в Рим от гнева православных. На заметку…] Итак, Геннадий был на Богоявление 1454 г. избран народом и поставлен на патриаршую кафедру Константинополя, согласие на его избрание дал и сам захватчик султан Мехмет II, у которого хватило ума объявить себя «покровителем православных». Он даровал новому патриарху Геннадию также и большие судебные и административные функции, т.к. магометанское право на православных подданных Оттоманской Порты не распространялось (необходимо признать, что тогдашние магометанские властители – были на порядок умнее нынешних).
В этот период последствия унии ещё раз дали себя знать в отношениях Константинопольской кафедры с Русью. В посланиях митр. Киевского и всея Руси Свт. Ионы во 2-й пол. 50-х гг. XV в. упоминается Григорий Болгарин как ученик и протодиакон предателя и униата Киевского митр. Исидора, сопровождавший Исидора в поездке на Ферраро-Флорентийский собор, вернувшийся вместе с ним в Москву и затем бежавший из Руси. В 1458 г. этот Григорий был поставлен в Риме на Киевскую митрополичью кафедру находившимся там в изгнании бывшим униатским Константинопольским патриархом Григорием III Маммой. Если Собор епископов, созванный в Москве в декабре 1459 г., решительно отверг притязания этого Григория Болгарина на управление епархиями Северо-Восточной Руси, то на территории Польско-Литовского государства власть Григория к началу 1460 г. утвердилась, т.к. сторонник папы Пия II литовский великий князь и польский король Казимир IV Ягеллончик оказывал Григорию Болгарину всяческую поддержку. Так на территории общерусской митрополии образовались две митрополичьи кафедры – православная и униатская, между которыми все связи были разорваны. В Москве объявили, что православные, подчинившиеся Григорию – «злому отступнику от Православия», сами отлучили себя от Церкви и «православная Церковь не имеет их за крестиани». При этом сведений об управлении Григорием Западнорусской митрополией и о контактах его с Римом в этот период нет.
Уже в середине 60-х гг. этот униатский митр. Григорий Болгарин направил в Константинополь к патриарху Симеону Трапезундскому (2-му патриарху после Свт. Геннадия), своего наместника в Киеве, Мануила, «ищучи себе благословения и подтвержденья от Цареградского Патриарха» – что свидетельствовало о решении Григория разорвать отношения с Римом и возстановить традиционные церковные связи с Константинополем. Это решение видимо, прежде всего, отражало сами настроения православного населения Великого княжества Литовского и Польского королевства, которое находилось теперь, формально, под властью литовско-польской короны и самого этого митрополита-униата. К началу 1467 г. переговоры между Киевским митрополитом Григорием Болгариным и Константинопольским патриархом были успешно завершены. Грамотой от 14 февр. 1467 г. уже следующий патриарх Константинополя Дионисий I предложил всем русским землям, и особенно Великому Новгороду, принять Григория как единственного законного митрополита, признанного Константинополем. Этот шаг привел к дальнейшим осложнениям в церковных отношениях между Москвой и Царьградом. Московский Вел. Князь Иоанн III Васильевич приказал не впускать в свои владения ни посла Григория Болгарина, ни посла патриарха Константинопольского и заявил о полном разрыве отношений с Патриархией («имеем от себя самого того патреярха чюжа и отречена»). Это происходило именно от того, что в Москве не знали о том, что происходило в Константинополе и как цареградские патриархи относятся к унии. И вот, хотя уже и после ухода Свт. Геннадия, в 1472 году на Константинопольском Соборе уния была официально аннулирована. Стерлигов явно об этом не знает.
В четвёртых, через 30 лет после падения Византии, в 1484 году, состоялся Константинопольский Собор – так называемый «Большой поместный Собор Православной церкви», который как раз и был созван для решения вопроса о чине принятия в Православие тех униатов-флорентийцев, которые на тот момент ещё оставались. На соборе присутствовали все четыре греческих Восточных патриарха. Т.е. о том, что к тому моменту Константинопольская кафедра находилась в латинской ереси – не могло быть и речи. Этот Собор объявил Флорентийский собор неканонично собранным и, следовательно, заключенную на нём унию недействительной. На вопрос: каким чином принимать бывших греков-католиков в Православие – через крещение или через мvропомазание? – по творениям Св. Марка Эфесского против Флорентийской унии было решено, что во всех случаях достаточно мvропомазания и формального отречения от «латинской ереси» (вторым чином). Т.о. те, кто ещё не покаялся – прошли через покаяние, оно было, о чём Г. Стерлигов просто не знает!
В пятых. На патриарха Иеремию II (который ставит в патриархи Московские Иова) Стерлигов выливает ушат грязи. Он просто не знает, что именно Иеремия II собрал в 1583 г. в Константинополе так наз. «большой Собор» (участвовали также Иерусалимский и Александрийский патриархи), которые анафематствовали все нововведения латинян, включая только что введённый в Риме тогда «григорианский календарь». А также «филиокве», учение о чистилище, служение на опресноках, приматство пап, индульгенции и прочую латинскую чушь. Т.е. говорить о любой «подчинённости Риму» патриарха Иеремии II – можно только по невежеству. А ещё через 10 лет новый Собор, в котором участвовали уже все 4 Восточных Патриарха, – утвердил патриаршество на Руси, о чём в Москву была послана соответствующая грамота.
Вот что можно ответить Г. Стерлигову на его обвинения греческой и русской Церквей в ереси. Подобное обвинение – ПОЛНЫЙ ВЗДОР.
Но далее от сухой документалистики хотелось бы перейти в область духовную. Ибо всё это кино «Стерлигофф-продакшн» ярко демонстрирует, что происходит с умом человека, если этот ум отпадает от Церкви.
Любой из православных знает, что в те времена, в XV веке, – было на много порядков больше святых, чем сейчас. Взять хоть Русскую Церковь – это были времена, когда целые плеяды святых архиереев были на кафедрах. И не меньшее число святых угодников создавали, окормляли и возглавляли монастыри. Это было необыкновенно плодородное «послесергиевское» время, век его святых учеников, век необыкновенного разцвета русской святости. То известно любому, кто обратится к нашей истории. Что это значит? Какое это имеет отношение к разсматриваемому вопросу? Самое прямое!
Ибо вопросы устроения церковной жизни, её канонического преемства, её законности и вероисповедной чистоты – были абсолютно первостепенны для тогдашних христиан. Более того – они были куда более значимы, чем даже вопросы политические: с кем воевать, кому платить дань, или даже кому подчиниться, как земному царю?! Ибо военный плен – потерпеть было можно, то «за грехи наши» – вот то отношение к чужеземному игу, какое было тогда у наших предков. А вот духовное порабощение – никак нельзя было терпеть, здесь нельзя было сдавать ни йоты!!
А потому то, как Византия и её иерархия выходили из греха унии – разумеется было под внимательнейшим взором современников, как в самой Византии, так и на Руси. Да, через 15 лет после заключения унии Константинополь будет уничтожен сарацинами – и в том усмотрит народное сознание прямое наказание Божие за отступление от Православия! Но это тем более подвигнет народ, и особенно на Руси, стоять за веру насмерть! И возникает простейший вопрос: а что, разве умных и видящих происходящее святых не было? А если всё так, как уверяет Стерлигов – что же они нам ни разу об этом не сказали?! Разве они более боялись человеков, нежели Бога? Что, все эти века все христиане были трусами, глупцами или подлецами – и вот мы, наконец, дождались великого пророка: вышел Стерлигов, новый «вселенский учитель»,– и теперь одарит нас правдой?
Но для Стерлигова нет святых! Их, в его виртуальной «духовности», вообще нет, как и нет веками сохраняющей Церковь благодати Божией. Одно лишь: «Аз есмь, меня слушайте!..»
Вся его данная теория – глубочайшее невежество, помноженное на уныние. Здесь, собственно, абсолютно безсмысленна любая полемика – возражения следуют немедленно и с потолка, как в народе говорят: «на голубом глазу».
По другим темам – столь противно, что не хочется и говорить. Про перстосложение – дескать, это «не обрядовая, а догматическая» часть – чушь полная! В истории Церкви было 3 разных периода – и в них крестились по-разному. Первые 3 века – одним пальцем, ибо это означало веру в Единого Бога, т.к. христиане тогда жили в окружении многобожия и язычников-идолопоклонников. И это было правильно! Во времена христологических споров, когда шло уяснение Истины самой Природы Спасителя, – двумя перстами, ибо это означало полноту и равнозначность Его Божественной и человеческой Природ – и это тоже было правильно! И, наконец, когда появляются и усиливаются антихристианские религии так называемого «единобожия» – читающий да разумеет! – Церковь решает креститься тремя перстами – как знак того, что мы, Христиане, веруем во Святую Троицу – и это тоже абсолютно правильно! Если ты не понимаешь таких простых вещей – куда ты лезешь?..
Наконец та хула, что изрыгается из гнилых уст на Помазанников Божиих: на Св. Царевича Димитрия, на Петра Великого и всю династию Романовых – это явное беснование, которое нет смысла вообще комментировать. Человек, изблёвывающий подобное – не христианин ни в малейшей степени: он наглый ругатель всему Промыслу Божию над Русской Землёй и её народом. Дай Бог только Герману прежде конца покаяния. Если успеет…
Александр Махотин