(3 часть, продолжение, предыдущая часть здесь)
Террор против Церкви, голод начала 20-х гг.
Принципы социализма невозможно осуществить без уничтожения религии и нравственности в народе. Это прекрасно знали строители «всемирного счастья». 4 декабря 1920 года, с грифом «совершенно секретно» заведующий Секретным отделом ВЧК Т.П. Самсонов направил один из важнейших документов на имя Дзержинского.
Вот, в самом главном, его содержание:
«О нашем отношении к духовенству: коммунизм и религия взаимно исключаются; религию разрушить не сможет никакой другой аппарат, кроме аппарата ВЧК. Линия, принятая ВЧК по разрушению религии, с практической стороны в принципе верна. ВЧК за последнее время в своих планах по разложению Церкви сосредоточивает всё своё внимание именно на поповскую массу: только через неё мы сможем, путём долгой, напряжённой и кропотливой работы, разрушить и разложить Церковь до конца!
Поповство иногда совершенно искренне работает на нас и с нами, и, кроме того, непосредственно работая в верующей массе, попы, проводя нашу линию, будут вносить разложение в самую гущу верующих, а это – всё!»
Доклад Самсонова находится в архиве Российского Центра хранения и изучения документов новейшей истории (бывший Центральный Политический Архив Института Марксизма-Ленинизма при ЦК КПСС). Фонд 76. Оп. 3. Д. 94. Л. 4.
В духовенстве Советская власть видела своего основного врага, ибо для социалистов самым главным препятствием на пути к человеку-зверю и человечеству-стаду была Церковь. Жесточайшие гонения обрушились на Церковь Христову... Был зверски убит царь. Армия не столько «оказалась» неспособной предотвратить разрушение государства, сколько не могла выполнить миссию, для которой была предназначена: высшее военное руководство в большинстве своём изменило присяге, ближайшие к царю генералы предали своего государя; основную массу солдат развратила революционная пропаганда. Крестьянство? Крестьянство, до того времени как террор обрушился на деревню, руководствовалось принципом «моя хата с краю»... Для людей, живших надеждой, единственной реальной опорой, как это ни странно покажется историку-материалисту, оставалась Церковь.
В «Дневнике» Бунина есть запись:
«4 мая (21 апреля) 1918 г. Великая суббота.
Вчера зашёл в церковь на Молчановке. Красота этого ещё уцелевшего островка среди моря скотов и убийц, красота слов, живого золота дрожащих огоньков свечных, риз – всего того дивного, что всё-таки создала человеческая душа и чем жива она – единственно этим! – так поразила, что я плакал – ужасно, горько и сладко!
Сейчас был там же. "Христос воскресе!" Никогда не встречал эту ночь с таким чувством! Прежде был холоден...
Часто заходим в церковь, и всякий раз восторгом до слёз охватывает пение, поклоны священнослужителей, каждение, всё это благолепие, пристойность, мир всего благого и милосердного, где с такой нежностью утешается, облегчается всякое земное страдание. И подумать только, что прежде люди той среды, к которой и я принадлежал, бывали в церкви только на похоронах! Умер член редакции, заведующий статистикой, товарищ по университету или по ссылке... И в церкви была всё время одна мысль, одна мечта: выйти на паперть покурить. А покойник? Боже, до чего не было никакой связи между всей его прошлой жизнью и этими молитвами, этим венчиком на костяном лимонном лбу!»[1]
Революция сделала очевидным, что и до и после октября 1917-го существовали (и существуют) две России: одна истовая, живущая христианской верой; другая состояла (и состоит) из тех, кто, будучи по рождению русскими и православными – по формальной принадлежности к Российской Церкви, – относились ко всему, что связано с верой во Христа и Церковью, как к мёртвому, официальному и сугубо внешнему атрибуту российской государственности. Именно Православная Россия и была главным препятствием для Мировой Революции.
 |
|
5 августа 1919 года в семи верстах от Лубен красноармейцами были разстреляны монахи Мгарского монастыря.
|
Мартиролог мучеников за веру бесконечен... Мы упомянем только о некоторых из святого сонма страстотерпцев Земли Русской.
Священник больничной Воронежской Знаменской церкви Георгий Снесарев замучен в 1919 году. Скальпирован, на теле обнаружено 63 раны. Под ногти забивали булавки и гвозди. Тело было настолько изуродовано, что родственники опознали только по рукам.
В том же году живьём сварены в кипящей смоле монахини Митрофаньевского монастыря в Воронеже...
Протоиерей Владимир Цидринский, благочинный г. Липсинска Семиреченской области, убит большевиками в начале 1920 года: за волосы привязан к хвосту дикой лошади, которую пустили в поле. Остались одни кости.
С.П. Мельгунов в своей книге «Красный террор» рассказал о происшествии в Шацком уезде Тамбовской губернии: «Там есть почитаемая народом Вышенская икона Божьей Матери... Устроили молебствие и крестный ход, за что местные священники и сама икона были арестованы. Крестьяне узнали о глумлении в ЧК над иконой: на неё плевали, шаркали ею по грязному полу. Народ пошёл стеной: "выручать Божью Матерь". Шли бабы, старики, детишки. Чекисты открыли по ним огонь из пулемётов. Пулемёт косит, а они идут, ничего не видят, по трупам, по раненым, лезут напролом, матери детей держат перед собой, кричат: "Матушка, Богородица, спаси, помилуй! Все за Тебя ляжем!"»
Некоторое представление о происходившем дают частные письма тех лет. Московская губерния. Сергиев. Письмо от 4 ноября 1919 года: «В Лавре обыскали монахов... Лавру прикрыли, богослужения нет, богомольцев не пускают. Лавру караулят красноармейцы. У всех ворот стоит вой и плач». (РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 65. Д. 141. Л. 207 об.)
«В Мценске власти надругались над мощами св. Кукши в монастыре. Потом порешили взять Николая Угодника и бросить его в реку. Собралась тысячная толпа, власти дали три выстрела и уехали, руководил ими еврей». – Орловская губ., Мценск, 3 июля 1919 г. (РГВА. Ф. 33987. Оп. 2. Д. 65. Л. 347.)
Оренбургская губерния, Челябинск, из письма от 23 ноября 1919 года: «У крестьян описано всё церковное имущество. Здесь заседают представители всех сельских ревкомов, и они заявили, чтобы власть на церкви и монастыри не нападала и что церкви они уничтожать не дадут. "Почему только православные церкви хотите уничтожить?" - говорили они». (РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 65. Д. 141. Л. 181 об.)
 |
|
Разграбление гробницы Св. Блгв. Вел. Кн. Александра Невского большевиками в Петрограде
|
«Какие беспорядки везде, а народ как страдает. Жалко до слёз, и вспоминаешь про прежнюю жизнь». – Вологодская губерния. Котлас, письмо от 1 сентября 1919 г. (Там же. Л. 164.)
Красноармеец 6-й роты 6-го стрелкового полка писал домой 26 июня 1919 года: «Я проклинаю эту власть, скорей бы свергнули её долой, чтобы им не подчиняться, жидам, а подчиняться своему Богу! Долой их всех!» – Письмо хранится в Российском Государственном Военном Архиве. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 115. Л. 111.
Как эти письма попали в архив? Это не трудно понять. Вездесущие органы были повсюду. И сколько таких красноармейцев, писавших такие письма, уничтожила новая власть? – Бог весть...
Социализм наступал. Лаконичные отчёты советского времени свидетельствуют: в 1921 году было ликвидировано 722 монастыря. В следующем, 1922-м, Соловки превратились в концентрационный лагерь. После декрета об изъятии церковных ценностей были уничтожены – только по суду («законно») – 2691 священнослужитель из белого духовенства, монахов 1962, монахинь и послушниц – 3447. Без суда было убито более 15 тысяч церковнослужителей. Эти злодеяния вовсе не являлись признаками стихийной патологической жестокости новых властителей. Террор был основным методом установления нового, социалистического порядка: так и только так Советская власть добивалась изменения образа мыслей и образа жизни людей, обречённых существовать при Социализме.
17 мая 1922 года Ленин в письме к тогдашнему наркому юстиции Д. Курскому определил принципы социалистической законности: «Т. Курский! В дополнение к нашей беседе посылаю Вам набросок дополнительного параграфа Уголовного кодекса. Основная мысль, надеюсь, ясна: оправдание террора, его необходимость. Суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас» (В.И. Ленин. ПСС. Т. 45. С. 190).
Может быть, эти страшные страницы нашей истории отражают положение дел только начального периода «великих свершений Социализма в отдельно взятой стране»? – Обратимся к фактам. Они свидетельствуют: ни в двадцатые, ни в тридцатые годы принципиально ничего не изменилось. Строительство Социализма на русской земле шло полным ходом. Многочисленные письма, хранящиеся в архивах, отправленные в своё время в высшие советские инстанции, очень точно характеризуют происходившее в стране. – Вот письмо, адресованное Калинину, 1930 год:
«Многоуважаемый Всероссийский староста Михаил Иванович Калинин. Мы украинцы-переселенцы живём в Вологде. Жизнь наша очень тяжёлая – мы живём врозь от своих мужей. Наши мужья отделены от нас, находятся где-то на лесных работах, а мы, женщины, старики и малые ребята, томимся в церквах. Нас было помещено в каждую церковь до 2000 человек, где были устроены нары до трёх этажей, так что получалось сильное воспарение. Мы все остались больные от такого воздуха и сквозняка, а дети до 14 лет падали как мухи, и медицинской помощи не было для такого количества больных. За полтора месяца на вологодском кладбище схоронили 3000 детей.
Михаил Иванович! Спасите нас от такого бедствия и от голодной смерти. Нас сюда выслали на погибель, а какие мы кулаки, если мы имели по одной лошадке, по одной коровке? Мы бедняки. Мы для государства безвредны, а работали, и народ кормили, чем могли, а теперь сами гибнем. Умерло уже более 3000 человек, исключительно те, которые жили в церквах, в Вологде. Просим разобраться в нашем
 |
|
Снос в Кремле Чудова монастыря
|
несчастье и спасти нашу жизнь. Ждём ответа»[2]. – Ответом на вопль отчаяния уничтожаемого народа было усиление репрессий.
Есть очень интересная ленинская работа, – написанная вождём ещё до Октябрьского переворота: «Сумеют ли большевики удержать власть». Вот её главные тезисы: «Хлебная монополия, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинность являются в руках полновластных Советов самым могучим средством учёта и контроля». Поясним: по Ленину, это и есть Социализм – «строжайший учёт и контроль». Но продолжим цитату: «Это средство контроля и принуждения (к труду) посильнее гильотины. Гильотина только запугивала, только сламывала активное сопротивление. Нам этого мало! Нам надо не только запугать!.. Нам надо сломать и пассивное сопротивление! Нам надо заставить работать в новых организационно-государственных рамках. И мы имеем средство для этого!.. Это средство – хлебная монополия, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинность! Хлеб нужно взять!.. Распределив его правильно, мы будем господствовать!..»
Таковой была стратегия установления Социализма; и в ленинском понимании правильное распределение означало покорность – или голодную смерть. Социалисты, завоевавшие Россию, поставили цель: уничтожить крестьянство как средоточие русского народа, уничтожить производителей сельскохозяйственной продукции как экономически независимый слой населения. Не разорив крестьян было невозможно удержать в своих руках власть. Изначально это было ясно палачам России и принято ими как программа. Ленин провозгласил: «Необходим военный поход против деревенской буржуазии, срывающей хлебную монополию!»
Декрет о продовольственной диктатуре определил: «Вести и провести беспощадную и террористическую борьбу и войну против крестьянской и иной буржуазии, удерживающей у себя излишки хлеба. Владельцы хлеба объявляются врагами народа и подвергаются заключению в тюрьме на срок не ниже десяти лет, конфискации всего имущества и изгнанию. Мобилизовать армию для систематических военных действий по завоеванию, сбору и свозу хлеба.
Успех отрядов определять успехами по добыче хлеба. Задачей является не только выкачивание хлеба, но и сбор в государственные запасы всех до конца всяких продовольственных продуктов вообще! Не добившись этого, нельзя обеспечить решительно никаких социалистических преобразований!»
Всё предельно ясно: и цели и методы.
Смертельными врагами революции Советская власть объявила крестьян, имевших «по одной лошадке и по одной коровке»... Борьба, жесточайшая борьба с крестьянством была начата коммунистами. По всей стране прошла волна крестьянских восстаний. Ответом были предельно жестокие меры, которые фактически можно расценить однозначно: тотальное разорение и уничтожение, война против русского крестьянства. Вот одно из типичных распоряжений Ленина. «20 августа 1918 года. Пенза. Губисполком. Минкину. Вы обнаруживаете мягкость при подавлении кулаков. Вы совершаете великое преступление против Революции. Ленин». В Пензе против коммунистов поднялись пять волостей.
Ещё более значительным было Тамбовское восстание крестьян. Против крестьян бросили регулярную армию под командованием Тухачевского. Метод подавления был один: поголовное уничтожение восставших, массовые расстрелы из орудий и пулемётов; сёла обстреливали снарядами, начинёнными смертоносным газом... 1 сентября 1920 года оперативный штаб тамбовской ЧК издал приказ: «Провести к семьям восставших беспощадный красный террор». В тамбовских «Известиях» официально печатались результаты карательных операций. Согласно этим публикациям, «5 сентября на Тамбовщине сожжено пять сёл. 7 сентября расстреляно 250 крестьян». В Кожуховском концентрационном лагере под Москвой содержались сотни тамбовских крестьян в качестве заложников, в том числе дети – от одномесячных младенцев. Расстреливали и детей
 |
|
Реквизиция зерна под Псковом. 1922 г. худ. И.А. Владимиров.
|
и родителей. Расстреливали детей в присутствии родителей и родителей в присутствии детей...
Социалисты, захватив власть, бросили лозунг: «Землю крестьянам!». Однако истинный смысл такого тактического хода обнаружили дальнейшие события. В этом отношении чрезвычайно интересен откровенный разговор Герберта Уэллса с Лениным, – разговор, не вошедший в русский перевод знаменитой книги английского писателя «Россия во мгле». «Ленин сказал: "Будут перестроены не только города, деревня тоже изменится – до неузнаваемости... Крестьяне, неграмотные и эгоистичные, не будут знать, что происходит, пока не придёт их черёд!" Говоря о крестьянах, - продолжает Уэллс, - Ленин наклонился ко мне и перешёл на конфиденциальный тон, как будто крестьяне могли его услышать».
На рубеже двадцатых – тридцатых годов Россию переломили. Под руководством ВКП(б) мужиков переводили, так сказать, «на социалистические рельсы». Творцы «великого перелома» планировали за два-три года ликвидировать более 25 миллионов крестьянских хозяйств. У мужиков отбирали всё: землю, скот, орудия труда, хлеб – всё это «обобществлялось». Коллективизация изгнала 18 миллионов крестьян из своих деревень и земель. Ещё 12 миллионов были репрессированы. Сотни тысяч уничтожили во время «раскрестьянивания» страны. Всего от земли насильственно было отлучено около 30 миллионов крестьянских душ.
В своей знаменитой книге о Второй Мировой Черчилль упоминает один эпизод Тегеранской встречи: английский премьер не смог скрыть своего удивления по поводу самообладания советского вождя во время Сталинградской битвы. Сталин в ответ произнёс буквально следующее: «Это ничто по сравнению с тем, что мне пришлось пережить в период коллективизации, когда было репрессировано десять миллионов». Стоит задуматься над фразой вождя, страшной в своей откровенности. Для того чтобы понять её смысл, нужно вспомнить лапидарные сентенции учителя Сталина – «великого Ленина». Вот что писал "товарищ Ленин": «Мелкобуржуазная анархическая стихия (так Ленин-Бланк клеймил русское крестьянство) представляет собой опасность, во много раз превышающую всех Деникиных, Колчаков и Юденичей, сложенных вместе. Они (т.е. крестьяне. – Н.С.) – самый опасный враг советской диктатуры»[3].
Начало двадцатых годов ознаменовал страшный голод. Это был ещё один способ тотального истребления христианской России. Голод, организованный советскими властями, превратился в стихию небывалого бедствия, погубившего миллионы людей. Ссылки государственных инстанций на неурожай, опубликованные в советских газетах и предоставленные иностранным агентствам, бессовестны[4], ибо голод был вызван умышленно, о чём свидетельствуют факты. Для любого здравомыслящего человека сколько-нибудь серьёзное изучение двадцатых годов в России приводит к неопровержимым выводам: голод явился прямым следствием уничтожения крупного землевладения; социализации земли и непомерных налогов. Всё это сразу сократило посевные площади более чем на половину. Безжалостно проводилась насильственная экспроприация хлеба и продуктов; карательные репрессии опустошили целые уезды, – и в это же самое время Советы вывозили хлеб за границу в значительных количествах. Так население обрекалось на крайние лишения. Голод поразил наиболее
 |
|
Памятник чекистам, отнимавшим хлеб у русских крестьян. Без комментариев…
|
плодородные, наиболее населённые российские губернии.
Советская газета «Московская правда» (№ 137 за 1921 год) сообщила, что голодают 25 млн. человек. В обозрении строительства советского социалистического рая на земле в двадцатые годы мы будем цитировать только документы. Часть этих достоверных свидетельств была опубликована за рубежом, в Еженедельнике Высшего Монархического Совета. В основном это письма, которые смогли переправить своим родственникам люди, жившие в советской, социалистической России.
Петербургский врач, подписавшийся только одной литерой "Б", на страницах упоминавшегося Еженедельника, в № 34 от 20 марта 1922 года, рассказал следующий случай. «Однажды хозяйка квартиры, в которой он жил, заявила ему, что она не сможет его накормить, и вместо ответа на вопрос, отчего он в этот день должен остаться без обеда, повела его на кухню и показала на столе часть человеческой ноги. Возмущённый доктор взял этот, с позволения сказать "кусок мяса" и пошёл в лавку, из которой "мясо" было получено. В лавке ему ответили, что мясо получено из ЧК и всё оно одного сорта. Доктор не успокоился. В комиссариате, куда он отправился, выразили "сочувствие", но сказали, что ничего сделать не могут. В чрезвычайке заявление доктора было встречено тоже "сочувственно". Когда же доктор произнёс слова о том, что он пойдёт в исполком и опубликует о случившемся в газетах, то услышал в ответ буквально следующие слова: "Вообще ваши заявления можете делать где хотите, но в газетах об этом печатать не советуем. Имейте в виду, через два дня после появления вашей заметки в печати ваша нога будет лежать на том же прилавке"». – Понятно, что Еженедельник не назвал имени этого петербургского врача; в противном случае ему грозила бы верная смерть.
Зинаида Гиппиус в «Чёрной книжке», – петербургских дневниковых записях июня 1919-го поместила описание социалистических реалий советской жизни:
«Недавно расстреляли профессора Б. Никольского. Имущество и великолепную библиотеку конфисковали. Жена его сошла с ума. Остались – дочь 18 лет и сын 17-ти. На днях сына потребовали во Всевобуч (всеобщее военное обучение). Он явился. Там ему сразу комиссар (имя комиссара я знаю) с хохотом объявил – "А вы знаете, где тело вашего папаши? Мы его зверькам скормили!" Объявление так подействовало на мальчика, что он четвёртый день лежит в бреду. Зверей зоологического сада, ещё не подохших, кормят свежими трупами расстрелянных, – это всем известно. Но родственникам, кажется, не объявляли раньше.
Вчера доктор Х. утешал И. И., что у них теперь хорошо устроились, несмотря на недостаток мяса: сердце и печень человеческих трупов пропускают через мясорубку и делают пептоны, питательную среду, бульон для культуры бацилл. Доктор этот крайне изумился, когда И. И. внезапно закричал, что не переносит такого глумления над человеческим телом...»[5]
В немецкой газете «Lokal Anzeiger» было опубликовано письмо одного из поволжских немцев. Он сообщал: «Мы съели последних собак, кошек и крыс. Питаемся падалью убитой в прошлом году скотины. В деревне ежедневно умирает 5-6 человек. Мы все перемрём...»
Фритьоф Нансен в своём докладе, сделанном по возвращении из России, сообщал о случаях в Минске, когда матери убивали собственных детей, чтобы избавить их от мук голода.
В Башкирии голодающее население ело конский навоз. В Пугачёвском уезде Саратовской губернии дошли до того, что жарили и пожирали трупы,
вырытые из могил на кладбище.
Представитель Австралийского комитета помощи детям профессор Меридит Аткинсон, посетивший в то время Россию, сообщил: «Я видел горы трупов. Я видел неопровержимые доказательства людоедства. Непогребённые трупы ночью похищались для пищи. Отцы и дети убивали друг друга. Один человек убил свою жену и замариновал её в бочке. Я могу ручаться за правильность этих фактов. Положение настолько ужасно, что оценка его не может быть преувеличена».
Газета «Новое время», выходившая в Сербии, писала о беженцах, сумевших летом 1923 года выбраться из России: «Худые, как скелеты, оборванные, они производят впечатление людей, выброшенных на необитаемый остров, где живут в вечном страхе и умирают. "В России не живут, там только умирают, – рассказывают беженцы. – Хотите знать, как выглядит Россия? – Посмотрите на нас!"».
В зарубежной казачьей газете «Кубанец» печатались письма из порабощённой России. Вот строки одного из тех писем: «Я просто не могу себе уяснить, что вы там делаете? – не идёте к нам выручать нас из жидовской неволи – рабства. Я себе не могу уяснить, чего вы ждёте? Почему вы не идёте спасать Родину – Россию?.. Ту бывшую великую и сильную Россию и славный русский народ, предки которого неоднократно спасали братьев-славян?
Все ответственные должности занимают граждане жидовского происхождения[6]. Их сотрудники – бывшая босовня, воры, мошенники, уголовные преступники и русские христопродавцы. В Советской России есть два общества: привилегированное и крепостное-рабское. Общество нравственно пало до неузнаваемости; нечеловеческая, скотообразная жизнь превратила его в полудикое, слепо повинующееся животное. Оно нравственно убито навсегда...
Я затрудняюсь тебе всё написать... Одно скажу: главная масса кричит караул, призывает помощь, но её нет. Малейшие новости о свержении кабалы коммунизма страшно интересуют общество. Оно ждёт... Общество проклинает Англию и Францию за то, что они оттягивают и не приступают к ликвидации хамской России. Письмо пошли в Париж, в русскую газету! Пусть весь мир знает, что мы кричим о
 |
| Жертвы голода |
помощи!» Это письмо датировано 10-м сентября 1923 года.
Но помощи не было.
С июня 1922 года официальные сведения об ужасах голода перестали поступать, так как Советское правительство, ссылаясь на обильный урожай, оповестило о ликвидации голода. В действительности всё обстояло по-иному. Социалистам в России нужны были деньги, эти деньги предполагалось получать через продажу экспроприированного зерна. Однако Запад медлил, мотивируя тем, что такая торговая операция представляется затруднительной по причине царящего в СССР голода. Немедленно постановлением ВЦИК голод был «ликвидирован», – разумеется, только на газетной бумаге.
Планы по уничтожению великой страны – Православной России выполнялись неуклонно и революционерами, владычествовавшими в СССР, и «свободным» капиталистическим Западом. Многие до сих пор думают, будто НЭП – новая экономическая политика в СССР – была действительной попыткой кардинально изменить экономическое состояние страны. Но вот что писал Ленин-Бланк Каменеву-Розенфельду в марте 1922 года: «Величайшая ошибка думать, что НЭП положит конец террору. Мы ещё вернёмся к террору и к террору экономическому».
«Экономический террор» – это самый важный догмат Социализма, как показывает вся последующая история Страны Советов. Что же следует понимать под ленинской формулой: «террор и террор экономический»? Опять обратимся к фактам и документам.
Ленин в своей статье «Очередные задачи советской власти» декларировал: «От трудовой повинности в применении к богатым Советская власть должна перейти, а вернее, одновременно должна поставить на очередь задачу применения соответствующих принципов (то есть террора и экономического террора. – Н.С.) к большинству трудящихся, рабочих и крестьян. Что же касается карательных мер за несоблюдение трудовой дисциплины, - пишет Ленин, - то они должны быть строже. Необходима кара. При капиталистическом строе увольнение было нарушением гражданской сделки. Теперь же при нарушении трудовой дисциплины, особенно же при нарушении повинности, совершается уже уголовное преступление, и за это должна быть наложена кара».
Читаем далее: «Подчинение может, при идеальной сознательности и дисциплинированности, напоминать больше мягкое руководство дирижёра. Оно может принимать формы диктаторства. Но так или иначе, беспрекословное подчинение единой воле, безусловно, необходимо! И наша задача, задача партии коммунистов – встать во главе истомлённой массы, повести её по верному пути, по пути трудовой дисциплины, по пути беспрекословного повиновения воле советского руководителя-диктатора». – Таким советским руководителем-диктатором после диктатора-Ленина явился Сталин. Выполняя заветы «великого Ленина», Сталин продолжал укреплять завоевания Революции на русской земле.
Естественно, главным инструментом коммунистических властей был террор, осуществляемый, во-первых, под видом социалистической законности, во-вторых, посредством всесильного ЧК-ОГПУ-НКВД. 5 ноября 1927 года в Москве прошла встреча Сталина с представителями иностранных рабочих делегаций. На вопрос французских делегатов, «предполагается ли изменение или прекращение разборов дел без свидетелей, без защитников (тайные судебные права ГПУ), так как эти меры трудно допускаются французским общественным мнением», вождь и учитель всех трудящихся дал подробный, всеобъемлющий ответ. Он сказал:
 |
|
Дзержинский и Сталин
|
«ГПУ или ЧК есть карательный орган Советской власти. Этот орган более или менее аналогичен Комитету Общественной безопасности, созданному во время Великой Французской революции. Этот орган был создан на другой день после Октябрьской революции. Этот орган развился и окреп. ГПУ наносил удар... метко и без промаха. Впрочем, это качество сохранилось за ним и по сие время. С тех пор ГПУ является грозой буржуазии, неусыпным стражем революции, обнажённым мечом пролетариата.
Заклятые враги революции ругают ГПУ, – стало быть, ГПУ действует правильно. Я понимаю ненависть и недоверие буржуа к ГПУ. Всё это понятно и неудивительно. Но я отказываюсь понять некоторых рабочих делегатов, которые, приезжая в СССР, с тревогой спрашивали: много ли контрреволюционеров наказано ГПУ,... не пора ли прекратить существование ГПУ? Откуда только берётся у некоторых рабочих делегатов эта заботливость о врагах пролетарской революции? Чем её объяснить? Как её обосновать?
...Но дело в том, что внутренние враги не являются у нас изолированными одиночками. Мы – страна, окружённая капиталистическими государствами. Капиталистические государства представляют базу и тыл для внутренних врагов нашей революции. Воюя с внутренними врагами, мы ведём, стало быть, войну с контрреволюционными элементами всех стран. Судите теперь сами, можно ли обойтись при этих условиях без карательных органов, вроде ГПУ.
Нет, товарищи, мы не хотим повторять ошибок Парижских коммунаров. ГПУ нужен революции, и ГПУ будет жить у нас на страх врагам пролетариата. (Бурные аплодисменты.)»[7]
Советская власть на всём протяжении своего существования проводила безжалостную карательную политику в отношении русского народа, населения захваченной коммунистами страны. После тактического отступления, предпринятого для сохранения власти над Россией (период НЭПа), началась новая фаза террора.
7 июня 1927 года был убит полпред СССР в Польше Лазарь Войков (один из участников казни царской семьи). Через день, 9 июня «Правда» опубликовала правительственное сообщение: ОГПУ вменялось в обязанность всемерно усилить деятельность по «охране страны от иностранных шпионов, поджигателей и убийц вместе с их монархическими и белогвардейскими союзниками». В тот же день коллегия ОГПУ приговорила к расстрелу двадцать человек – в качестве демонстрации того, какими мерами ВКП(б) защищала и будет защищать завоевания Социализма. Приговор, вынесенный без суда, как месть за смерть Лазаря Пинхуса-Войкова (советский полпред прославился в Варшаве как эротоман, любитель кокаина, свободно распоряжавшийся кассой посольства в удовлетворении упомянутых потребностей), был приведён в исполнение незамедлительно. И 10 июня на страницах всё той же «Правды» появилось известие о казни[8].
 |
|
Войков в Варшаве (на фото слева)
|
Советским властям было очень хорошо известно отношение народа к идеям Социализма, и абсолютное большинство населения страны подпадало под определение «врагов, монархических и белогвардейских союзников». Начался новый этап террора. В том же 1927 году на III сессии ЦИК СССР (25 февраля) принял «Положение о преступлениях государственных», и в Уголовном Кодексе РСФСР появилась глава «Преступления государственные»[9], значительно расширившая применение 58 статьи УК («контрреволюционные преступления»): пункты 1-14 утверждены 6 июня 1927 года[10].
Коллективизация, террор и голод начала 30-х гг.
В тридцатые годы был осуществлён переход от стратегии борьбы за Социализм к строительству Социализма. 20 декабря 1929 года, в канун 50-летия вождя, начала свою работу «Всесоюзная Конференция аграрников-марксистов». Конференцию проводил Аграрный институт Коммунистической Академии. Именно в это время Сталин писал: «Страна на переломе! Колхозное движение нарастает день ото дня! Без колхозов мы не проведём индустриализации, не вытравим из многомиллионного крестьянства капиталистических корней. Колхоз – это рычаг социалистического преобразования деревни. Надо убрать с пути всё, что мешает колхозному строительству! В первую очередь – кулачество!.. Вопрос идёт о жизни и смерти! Кто кого! Или кулаки поведут за собой, или мы поведём, пусть и силой, крестьян в колхоз! Иного не дано! Кулак – вот главное препятствие на нашем пути. И преодолеть это препятствие надо немедленно, решительно, по-большевистски!»
Что всё это означает? Объясняет сам Сталин. В своём выступлении 27 декабря на той же Конференции он произнёс знаменательную речь: «Колхозное движение сметает кулака, ломает кулачество и прокладывает дорогу для широкого социалистического строительства в деревне. Наступать на кулачество – это значит подготовиться к делу и ударить по кулачеству! Ударить по нему так, чтобы оно не могло больше подняться! Это и называется у нас, большевиков, настоящим наступлением!» (И.В. Сталин. Соч. T. 12. С. 164-167).
 |
| Плакат времён коллективизации. |
Образованную 15 января 1930 года Комиссию Политбюро ЦК для выработки мер в отношении кулаков возглавил Молотов. Странно, что до сих пор крайне редко упоминают его настоящую фамилию: Скрябин. Но это не случайно. Он был племянником композитора Скрябина, сатаниста, разрабатывавшего в музыке люциферианские мотивы. Племянник пошёл по пути дядюшки – и после Октября семнадцатого стал «Молотовым», – потому что молоток, молот в масонской символике означает власть, если быть точным, – власть смерти; если быть ещё более точным – власть иудейства[11]. Скрябин-Молотов играл ответственную роль в деле продвижения Революции.
Но чуть подробнее о дяде Молотова – Александре Скрябине. Он был выдающимся представителем плеяды оккультистов, состоявших в российских масонских ложах. Крупнейший исследователь русской истории новейшего времени Николай Зернов в своей книге «Русское религиозное возрождение ХХ века» пишет, что все эти люди самым деятельным образом готовили революцию. Николай Бердяев, Вячеслав Ивáнов, Волошин, Фёдор Сологуб, Минский, Арцыбашев, Леонид Андреев, Врубель, Белый, Брюсов, Скрябин... – Они проповедовали о приходе сверхчеловека, воспевая эстетику богоборчества, отчаяния и самоубийства.
Оккультист и масон Скрябин напряжённо работал над тем, чтобы мистическим путём изменить мир – через воздействие музыки. Обращению в сатанизм предшествовали четыре года увлечения теософией, после чего он «понял», что его музыка имеет «мессианский» смысл. В 1905 году, будучи в Швейцарии, Скрябин заносит в свой дневник: «Я – желание! Я – свет! Я – предел! Я – вершина! Я – ничто! Я – Бог!» Этот человек шёл по избранному им пути, низводящему в бездну: «Я предпочитаю Прометея и Сатану, которые являются прообразами мятежа и индивидуальности. Здесь я мастер». Именно в этом ключе композитором были созданы симфонии «Поэма экстаза», «Прометей», «К пламени», «Сатаническая поэма».
Скрябин, одержимый дьявольской гордыней, часто мучился приступами безотчётного страха, он признавался близким: «Какие-то ожидания чего-то страшного живут во мне и мучат меня постоянно». Он болезненно воспринимал каждое рукопожатие, опасаясь заразиться какой-либо смертельной болезнью.
Последние годы жизни Скрябин напряжённо работал над «Мистерией» – произведением, которое по замыслу его автора должно было соединить все формы воздействия на человека и изменить мир. Он определил цель: «Искусство соединяется с философией и религией в неделимое по форме новое евангелие, которое заменит собой старое, изжитое нами Евангелие. Я лелею мечту создать такую "тайну"»[12]. Скрябин сочинил текст и варианты вступления – «Предварительного действа», – «Однако преждевременная смерть в 1915 году помешала С. осуществить его мечту»[13]. Смерть пришла к Скрябину совершенно неожиданно: банальный нарыв, вдруг появившийся на губе, вызвал общее заражение крови. Согласно авторитетнейшему справочному изданию в СССР, Скрябин «умер преждевременно». Проживи он до октября 1917-го – «гениальный композитор» воочию бы узрел «Предварительное действо» вожделенной для этого поклонника Люцифера мистерии вселенского зла.
Комиссией Политбюро ЦК по борьбе с кулачеством руководил племянник выдающегося композитора Вячеслав «Молотов»-Скрябин. 30 января 1929 года в СССР было принято постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», и в тот же день по телеграфу прошли срочные сообщения – для исполнения всем местным партийным организациям. К «ликвидации кулачества» в полном масштабе подключились органы ОГПУ, которым были приданы отдельные армейские части. Карательной операцией по уничтожению экономически независимого крестьянства руководил Генрих Ягода. Планы Комиссии предусматривали жесточайшие репрессии в отношении 60 тысяч кормильцев крестьянских семейств (заключение в концентрационных лагерях и расстрелы). Ещё 150 тысяч крестьянских семейств обрекались на ссылку в «необжитые или малообжитые местности».
В мае 1931 года кампания раскулачивания и переселения репрессируемого крестьянства перешла в полное подчинение ОГПУ. Так социалистическое государство завершило формирование огромной, охватывающей всю страну системы концлагерей для ссыльного крестьянства.
Странное дело, однако, несмотря на откровенно насильственное осуществление социалистических принципов в СССР, большинство так называемых «спецпереселенцев» искренне считали, что по отношению к ним совершена грубая ошибка местными представителями Советской власти. Дескать, наверху скоро разберутся, и невинно пострадавшие вернутся домой. Нередко в высшие инстанции приходили послания, излагавшие веру в «добрых большевиков».
 |
|
Донесение фельдшера сибирского пункта для высланных о состоянии детей «кулаков» в 1930 г.
Этот жуткий исторический документ требует пояснения. За царствование Св. Царя Николая II население Империи выросло более чем на 50 млн. человек, то в абсолютных цифрах. А если учесть, что данный прирост ещё покрывал и всю естественную смертность тех лет, ясно, что само число рождённых детей было огромно. Причём в основном русских, ибо прирост русского населения значительно опережал рост туземных народностей. Число детей в России достигало 60 % от всего населения. Даже во время 2-ой Отечественной войны (т.е. I Мировой) оно продолжало расти по 3-2,5 млн чел. в год, ибо особо отличившимся и раненым солдатам давали отпуска домой (а героизм был массовым). Такой устоявшийся в народе психологический стереотип на деторождение не могли сломать ни перевороты 1917 г., ни гражданская война, ни новые условия жизни. Для новой власти, захватившей Русь и провозгласившей цель ликвидацию «враждебных классов», эти дети «мелкобуржуазной стихии», каковой она считала крестьянство, были проблемой. Ей требовалось всемерно либо уменьшать их число или же каким-то образом изымать их от родителей и воспитывать уже в своей новой социально-психологической матрице. В итоге делалось и то, и другое. Но менее хлопотным ей представлялось именно их тотальное уничтожение, о чём приводимые здесь документы и свидетельствуют. (Ред. сайта)
|
«Письмо Высшему органу власти М.И. Калинину.
Пишем Вашей милости и просим Вас убедиться на наше письмо, которое оплакивалось у северной тундры не горькими слезами, а чёрной кровью, когда мы, пролетарии Могилёвского округа, собрались и решились поехать отыскивать своих родных. Приехавши на место среди Няндомского района, мы увидели высланных невинных душ, увидели их страдания. Они выгнаны не на жительство, а на живую муку, которую мы ещё не видели от сотворения мира, какие сделаны в настоящее время при Советской власти... Мы были очевидцами того, как по 90 душ умирают в сутки, нам пришлось хоронить детей, и всё время идут похороны.
Это письмо составлено только вкратце, а если побывать там, как мы были, то лучше бы провалилась земля до морской воды и с нею вся вселенная, и чтобы больше не был свет и все живущие на ней. Но пролетария, живущая по деревням, ужаснулась этого положения и напрямик задумалась раскулачить рабочих по городам, как над крестьянами есть издевательство.
Просим принять это письмо и убедиться над кровавыми крестьянскими слезами»[14].
В том же 1930 году на имя того же Калинина поступило ещё одно письмо:
«Михаил Иванович! Мы, рабочие, члены партии, с 17-гo года боролись за свободу. Мы, старые революционеры, клали головы и бросались, как львы с голодной пастью, за буржуазией, и, как говорилось с 1905 года, что если завоюем, то если будет плохо, то всем.
Ещё сотни лет пройдут и ещё надо будет делать революцию. До чего наш социализм, Михаил Иванович, идёт? Он обязательно идёт к другой революции. Мы бьём тревогу, как члены партии. Надо что-то делать. Мы миллеровские рабочие-металлисты, и не думайте, что мы чуждые люди и оппортунисты. Мы действительные коммунисты: не имели ничего, кроме семьи. Вы сами подумайте, что это такое? Всё отобрали и выслали. И никто не побогател, только Россию в упадок привели.
Просим ЦИК, чтобы вы проверили, в каком состоянии находимся: бараки наши ломаются, живём в большой опасности, бараки все обвалены дерьмом, народ мрёт, оттаскиваем по 30 гробов в день. Нет ничего: ни дров, ни кипятку, ни бани... По 250 человек в бараке, даже от одного духу народ начинает заболевать, особенно грудные дети, и так мучаете безвинных людей.
Наш адрес: г. Котлас, Северо-Двинского окр., лагеря переселенцев. Макариха, барак 45-й».
Подпись сообщала, что это письмо было составлено неким ссыльным Крыленко[15].
Вот ещё одно письмо, на имя всё того же «всесоюзного старосты», от спецпереселенцев с Украины.
«Михаил Иванович, вы, может быть, до сих пор ничего не знаете, как сосланные кулаки из Украины, Курска и других мест на Севере мучаются и переживают неслыханные издевательства над ними и над их детьми. Страдают совершенно невинно, но если есть и виновные, так дети тут не при чём.
Отправляли их в ужасные морозы – грудных детей и беременных женщин, которые ехали в телячьих вагонах друг на друге и тут же женщины рожали своих детей (это ли не издевательство). Потом выкидывали их из вагонов, как собак, а затем разместили в церквах и грязных, холодных сараях, где негде пошевелиться. Держат полуголодными, в грязи, во вшах, холоде и голоде, и здесь находятся тысячи детей, брошенные на произвол судьбы, как собаки, на которых никто не хочет обращать внимания. Не удивительно, что ежедневно умирает по 50 человек и больше, и скоро цифра этих невинных детей будет пугать людей – она теперь уже превысила три тысячи.
Мы боремся за здоровое поколение, за будущих строителей социализма и в то же время детей бросаем заживо в могилу. Разве мы мало знаем революционеров, которые происходили не только из крупных крестьян, но из помещиков и дворян. Почему вы не можете предположить, что эти милые дети будут здоровыми, крепкими и стойкими борцами за советскую власть и за строительство социализма? А мы этих детей, нашу здоровую смену уничтожаем беспощадным образом, не оглядываясь назад и не особенно всматриваясь вперёд.
А если призадуматься серьёзно: будет от этого какая-нибудь польза? Если бы прошедши через эти трупы детей мы могли продвинуться ближе к социализму или к мировой революции, то тогда другое дело, ясно, что без жертв к социализму мы не придём: то в данном случае ни к какой цели не придти.
 |
| Голодная мать и её ребёнок мерзнут на улице в поисках еды. Казахстан, начало 1930-х годов. |
В настоящее время в Вологде помещается 35 тысяч человек. Они находятся в ужасных условиях; дети беспощадно болеют разными болезнями: оспой, скарлатиной, корью – и умирают. На них никто не обращает внимания, не лечат, и продолжают здоровых детей держать вместе с больными. Поэтому ничего не будет удивительного, если вы в скором времени услышите, что померли не только дети сосланных, но и все дети г. Вологды. Сейчас никаких мер к предотвращению заразных болезней не принимается и зараза распространяется быстрым темпом, а когда хватятся, будет слишком поздно, и тогда медицинскому персоналу не справиться. Вот как мы заботимся о нашей смене.
Михаил Иванович! Ведь все люди и зачем же с нами обращаются хуже, чем со щенятами? Чем обрекать на такие страдания, если они провинились, лучше пристрелить.
Это же настоящий террор. Что же будет дальше? Всё это делается в свободной Советской стране». – Письмо хранится в ЦГАОР СССР. Ф. 3316. Оп. 1. Д. 448. Л. 66-68.
Но «всесоюзный староста», он же «кремлёвский сатир» (под этим прозвищем обладатель знакомой всем жителям СССР козлиной бородки был гораздо более известен советской номенклатуре, вполне осведомлённой о неизбывной любви «старосты» к балеринам Большого театра), молчал. Впрочем откуда всё это было знать несчастным обитателям российской глубинки – жертвам ненасытного революционного Молоха? Откуда было им знать, что этот добрый «всесоюзный староста», выглядевший таким простодушным незлобивым старичком, близоруко щурившим глазки за толстыми стеклами неизменных очков, без тени колебания поставил свою подпись под распоряжением Советского правительства, предписывавшим очень просто решать проблему детей-беспризорников: их расстреливали – как бродячих собак...
В России, приговорённой к Социализму, слагали и пели скорбные песни. Об этих песнях, ходивших в народе, становилось известно компетентным органам. В системе тотальных доносов и слежки фиксировалось всё. Тексты этих, действительно народных, песен и поныне хранятся в архивах. Вот одна из них – плач русской души:
Злодеи когда-то сулили
Жизнь людям хорошую дать.
А вместо того разорили
Кормилицу Родину-мать.
Вы много людей расстреляли,
Вы много сгноили в тюрьме,
Вы многих на ссылку сослали
На верную гибель в тайге.
 |
|
Леплевский Израиль – зам. главы ГПУ УССР в 1932-1933 гг. нарком внудел УССР 1937-1938 гг. Разстрелян своими...
|
Вам шлют миллионы проклятий
Старушек, калек, матерей,
Вы взяли из тёплых объятий
Отцов от несчастных детей.
За хлебозаготовку забрали
Беднягу кормильца отца.
Весь хлеб у семьи отобрали,
Мать с горя в могилу ушла.
На сносях она умирает
С проклятьем для вас на устах.
Над нею семья вся рыдает,
Четыре малютки в слезах.
Родные закрылися глазки,
С могилы нам мать не придёт.
Не встретить отцовской нам
ласки,
В тайге он уральской умрёт.
Забрали в колхоз всю скотину,
Продали с торгов дом родной.
Теперь нам придётся по миру
С бабусей ходить впятером.
И ходит старушка, сбирает
Кусочки по сёлам с сумой,
Власть сталинскую проклинает
Дорогою в бурю зимой[16].
В это же самое время жрецы религии Социализма заставляли население 1/6 части суши петь песни о светлом будущем и неизбежном счастье. Блантеры, дунаевские, покрассы слагали песни о Сталине и радостной советской жизни.
 |
|
Розанов Александр (Абрам Розенбардт) – глава Киевского ГПУ в 1932-1934 гг. и Одесского 1935-1937). Разстрелян своими...
|
Дневниковые записи Пришвина очень точно определяют суть тридцатых. Писатель заносит в свой личный дневник: «Вернулась во всей красе пора военного коммунизма... Бессмысленное, жестокое, злодейское разрушение пришло снова... Неужели опять доведут до людоедства? Начинается борьба живых Иванов за себя с этой государственной властью». Ещё в 1922 году, 17 декабря, Пришвин записал в дневнике: «Был в Москве у Каменева[17], говорил ему о "свинстве", и он вывел так, что они-то (властители) не хотят свинства, и вовсе они не свиньи, а материал свинский – русский народ, и что с этим народом ничего не поделаешь»[18].
Через восемь лет, зимой 1930-го, Пришвин констатировал: «Теперь то же самое. Все ужасающие последствия зимы относят не к руководителям политики, а к "головотяпству". "Головотяпство" – это слово употребляют все высшие коммунисты, когда им дают жизненные примеры их неправильной, жестокой политики. Каменев ответил спокойно, что у них в правительстве всё разумно и гуманно. Кто же виноват? - спросил я. "Значит, народ такой", - ответил Каменев».
В июле 1930 года Пришвин записал в дневнике: «Читаю Робинзона и чувствую себя в СССР, как Робинзон... Думаю, что очень много людей в СССР живут робинзонами. Только тому приходилось спасаться на необитаемом острове, а нам – среди людоедов.
Сталин человек действительно стальной. Весь ужас этой зимы, реки крови и слёз он представил на Съезде (XVI съезд ВКП(б)) как появление некоего таракана. Таракан был раздавлен. "И ничего – живём!" (Оглушительные, несмолкаемые аплодисменты.)»[19].
Самое характерное, что для Советской власти русский народ всегда был «таким», – то есть обречённым на рабство. «Таким» его видели и Ленин, и Сталин, и Маленков, и Хрущёв. Впрочем, перечисление имён можно продолжить: государственная политика властителей страны, переставшей быть СССР и объявленной формально Россией, свидетельствует о том, что в принципе ничего не изменилось и поныне...
Третий этап коллективизации был не менее тяжек, чем предыдущие годы. С этого времени государство перестраивает организацию внутреннего финансового и товарного обмена таким образом, чтобы независимо ни от чего получать определённое количество продуктов сельского хозяйства. Встречные поставки промышленных товаров на село становятся необязательными, цена на сельхозпродукты сохраняется постоянной – в десятки раз ниже их рыночной стоимости, и самое главное: в случае неурожаев деревня вынуждена отдавать государству фактически всё, не оставляя себе даже минимального количества зерна для пропитания. Эти страшные порядки социалистического устройства жизни закономерно обернулись трагедией запланированного массового голода.
В наиболее плодородных землях – всероссийских житницах – на Украине и в Краснодарском крае Советская власть практиковала так называемый «бойкот». В колхозах, не выполнивших план, закрывали магазины, школы, медицинские учреждения вплоть до медпунктов, сельсоветы и прочие учреждения. На дорогах устанавливали предупредительные знаки: проезжавшим запрещалось «вступать в какие бы то ни было отношения с преступными элементами» – таковыми объявлялись все местные жители. У этих «государственных преступников» в счёт государственных поставок изымали скот – на год и три месяца вперёд. Таким образом жителей неурожайных земель обрекали на верный голод и смерть. Повсеместно проводились обыски, изымали последнее: горшок каши, миску картошки, каравай хлеба.
Чтобы скрыть происходившее, была задействована вся государственная машина пропаганды и информации. ТАСС выпустил специальное опровержение, категорически отметая появившиеся за границей сообщения о голоде в СССР. Чтобы утаить от населения чудовищные подробности организованного голода, все дела о людоедстве были изъяты из компетенции обычных судов и переданы ОГПУ. 22 мая 1933 года за № 17 (198) судебные инстанции СССР получили директиву:
«Совершенно секретно.
Всем нач. отделов ОГПУ и облпрокурорам.
Копия: в райотделы ОГПУ и райпрокурорам.
Все дела о людоедстве должны быть немедленно переданы местным органам ОГПУ. Если людоедству предшествовало убийство, эти дела также должны быть изъяты из судов и следственных органов системы Наркомюста и переданы на рассмотрение коллегии ОГПУ в Москве. Распоряжение примите к неуклонному исполнению.
 |
|
Соломон Мазон – глава Экономического управления ГНУ УССР в 1932-1933 гг. и позже Харьковского НКВД. Застрелился.
|
Заместитель Наркома ОГПУ СССР Карлсон»[20].
Голод 1933-го нанёс деревне страшный урон. Но и последующие годы вплоть до 1936-го едва ли были лучше. Тяжелейшее положение сельского населения было вызвано планомерным осуществлением тщательно продуманной и безжалостно проводившейся сельскохозяйственной политики. Законы социализма жестоко карали всякого, кто осмеливался нарушить установленные порядки. 7 августа 1932 года был принят «Закон об охране социалистической собственности». Главной заботой лета 1933 года была охрана урожая. Партия поставила задачу: сохранить каждое зёрнышко... не от грызунов, – от людей. На полях сооружались дозорные вышки. Конные разъезды устраивали засады. Страшный закон от 7 августа, грозивший расстрелом, не зря был прозван в народе «законом о колосках». Даже с собственного поля колхозник не имел права унести ни одного зёрнышка. Специальное распоряжение запрещало жатву раньше определённого властями времени. В то страшное лето 500 тысяч пионеров сторожили поля от своих родителей...
Архивы сохранили документы, скупо и по-советски косноязычно сообщающие, как вдова – мать шестерых пухнущих от голода детишек, срезавшая у себя на огороде несколько колосков, была арестована и осуждена на три с половиной года. Через две недели обезумевшая от горя о своих детях женщина умерла в заключении... Поломка в моторе трактора, павшая лошадь, подобранный в поле колосок или морковка – всё это влекло за собой суровое наказание – вплоть до расстрела. В 1932 году по этой «статье о колосках» было осуждено 54 645 человек – кормильцев своих семей. В это время и появился миф про героя эпохи социализма – Павлика Морозова, предавшего собственного отца.
«Я Вас любила и люблю, Иосиф Виссарионович. И я не верю, что Вы допустите, чтобы я погибла в расцвете моей молодости так трагично и бессмысленно – от голодной смерти», - писала Сталину комсомолка, учащаяся 8-го класса, дочь красного партизана из села Стовбина Долина Харьковской области. Свидетельством того, каким был ответ «любимого Иосифа Виссарионовича» – и десятков тысяч маленьких «иосифов виссарионовичей», поставленных Революцией надсмотрщиками над пленённой Россией – на этот вопль осуждённого на смерть народа, служат бесстрастные цифры: каждый пятый человек, умерший в стране с 1927-го по 1938 год, погиб от голода.
Высокий урожай 1937 года снизил массовую смертность среди сельского населения. Но следующая волна террора неотвратимо приближалась, неотвратимо – потому что в бывшей России, СССР строили Социализм...
Согласно вполне объективным статистическим данным, которые приводит современный исследователь С. Максудов, опираясь на архивные документы и официальные статистические отчёты, людские потери России в годы Гражданской войны и массовых репрессий, проводимых в первые годы Советской власти, составили не менее 9 млн. человек. За годы коллективизации и большого террора – не менее 10 млн. В годы Великой Отечественной и продолжавшихся репрессий – не менее 25 млн. человек[21].
Описание «социалистических» свершений будет неполным, если не упомянуть о подготовке Советской властью новых поколений строителей «светлого будущего». 27 января 1921 года эта задача была возложена на ВЧК. При президиуме ВЦИК была создана Комиссия по улучшению жизни детей. По инициативе Дзержинского органами ЧК были организованы детские трудовые коммуны. Первая из этих коммун, созданная под Москвой, получила скромное название: «имени Феликса Дзержинского», – сообщает в своём рассказе о Дзержинском Рубен Катанян, в 1920-1921 годах возглавлявший Агитпропотдел ЦК РКП(б). Катанян в своих воспоминаниях о «железном Феликсе» передаёт слова Дзержинского: «Борьба с детской беспризорностью есть средство искоренения контрреволюции».
Понять эту формулу социалистической политики поможет всего одна строчка воспоминаний Дзержинского. Железный Феликс в 1922 году писал: «Ещё мальчиком я мечтал о шапке-невидимке и уничтожении всех москалей». – Мечта исполнилась в эпоху Великого Октября... Роман Гуль в своей книге о Дзержинском приводит такой случай. «Помню, Дзержинский пришёл однажды на заседание Совнаркома. Он сел неподалёку от Ленина. Очередная записка пошла к Дзержинскому: "Сколько у вас в тюрьмах злостных контрреволюционеров?" В ответ к Ленину вернулась записка: "1500". Ленин прочёл, что-то хмыкнул, поставил возле цифры крест и передал её обратно Дзержинскому. Дзержинский встал и ни на кого не глядя вышел. В ту же ночь эти 1500 "злостных контрреволюционеров" по прямому распоряжению Дзержинского были расстреляны. Фотиева говорила:
 |
|
Соколинский (Гимельман) Давид – глава Винницкого ГПУ/НКВД в 1932-1936 гг. (позже – Днепропетровского и Донецкого НКВД). Разстрелян своими...
|
- Произошло недоразумение. Владимир Ильич обычно ставит крест как знак того, что прочёл и принял к сведению. Дзержинский его не понял».
Дзержинский прекрасно всё понял. Мечтой этих людей было уничтожение России – «всех москалей». Именно это они и делали.
А. Луначарский (Мандельштам) в статье о Дзержинском, появившейся 22 июля 1926 года в «Правде», рассказал о содержании своего разговора с шефом ВЧК. Обращаясь к наркому просвещения Дзержинский произнёс:
«Я хочу бросить личные силы и главное силы ВЧК на борьбу с беспризорностью, – и в глазах его загорелся столь знакомый всем нам лихорадочный огонь возбуждения... – Я хочу реально включить в работу аппарат ВЧК».
План большевиков был поистине гениален: в стране, ввергнутой в разруху, уничтожаемой искусственно вызванным голодом, в расстрелянной России, миллионы детей оказались лишены дома, родителей – ликвидированных, репрессированных, раскулаченных, убитых революцией. Миллионы оборванных беспризорных детей, чья жизнь ничего не стоила, являли собой будущее обращённой в социализм России. Сказать, что эти дети были никому не нужны, – значит не сказать ничего. Уничтожение этой России – русских детей было одним из этапов строительства Социализма или, иными словами, безжалостной ликвидации России прежней, России – наследницы Великой Святой Руси.
Социализм невозможен до тех пор, пока людей связывают нерасторжимые узы любви, – прежде всего в семье. Человека невозможно превратить в животное, а человечество – в стадо до тех пор, пока он, взлелеянный материнской любовью, чтит отца, пока он готов жертвовать жизнью ради своих детей. Один из главных идеологов и палачей в когорте Великой Октябрьской, Лейба Троцкий писал: «Революция сделала героическую попытку разрушить так называемый "семейный очаг", то есть архаическое, затхлое и косное учреждение. Место семьи должна занять законченная система общественного ухода и обслуживания, то есть действительное освобождение от тысячелетних оков. Доколе эта задача не решена, 40 миллионов советских семей остаются гнёздами средневековья... Именно поэтому последовательные изменения постановки вопроса о семье в СССР наилучше характеризует действительную природу советского общества».
Метод подготовки нового поколения советских людей, по Троцкому, сформулировавшему ленинскую политику построения нового общества, заключался в следующем: «Сосредоточить воспитание новых поколений в руках государства, как можно больше отделить детей от семьи! Школа и комсомол – потрясение родительского авторитета в самых её основах! Штурм небес! Штурм семьи!»[22].
В книге Ивана Солоневича «Россия в концлагере» есть короткая глава: «Девочка со льдом», одно из скорбных повествований о детях России. Солоневич был одним из почти 300-тысячной армии заключённых Беломорско-Балтийского Комбината – целой системы концлагерей, протянувшихся от Петрозаводска до Мурманска.
«В этот период времени со мною случилось происшествие, глубоко врезавшееся в память, - пишет Солоневич. - На рассвете, перед уходом заключённых на работы, и вечером, во время обеда, перед нашими палатками маячили десятки оборванных крестьянских ребятишек, выпрашивавших съедобные отбросы. Странно было смотреть на этих детей "вольного населения", более нищего, чем даже мы, каторжники, ибо свои полтора фунта хлеба мы получали каждый день, а крестьяне и этих полутора фунтов не имели.
У нас была огромная, литров на десять, алюминиевая кастрюля. В эту кастрюлю собирали то, что оставалось от лагерных щей. Щи эти обычно варились из гнилой капусты и селёдочных головок... Я обнаружил, что кастрюля, стоявшая под нарами, была полна до краёв и содержимое её превратилось в глыбу сплошного льда. Я решил занести кастрюлю на кухню, поставить на плиту и, когда лёд слегка оттает, выкинуть всю эту глыбу вон и в пустую кастрюлю получить свою порцию каши.
Я взял кастрюлю и вышел из палатки. Была почти уже ночь. Пронзительный морозный ветер выл в телеграфных проводах и засыпал глаза снежной пылью. У палаток никого не было. Не было и стаек детей, которые в обеденную пору шныряли здесь. Вдруг какая-то неясная фигурка метнулась ко мне из-за сугроба и хриплый, застуженный детский голосок пропищал:
-Дяденька, дяденька, может, что осталось, дяденька, дай!..
 |
|
Мендель Хатаевич. В 1932-1933 годах второй секретарь ЦК КП(б) Украины, в 1933-1934 – секретарь ЦК КП(б) Украины. В
1932-1937 – член Политбюро ЦК КП(б)У. На нём лежит наибольшая ответственность за организацию голода на Украине. Разстрелян своими...
|
Это была девочка, лет, вероятно, одиннадцати. Её глаза под спутанными космами волос блестели голодным блеском. А голосок автоматически, привычно, без всякого выражения, продолжал скулить:
- Дяденька, да-а-а-ай!
- А тут только лёд.
- От щей, дяденька?
- От щей.
- Ничего дяденька, ты только дай... Я его сейчас, ей-Богу, сейчас... Отогрею... Он сейчас вытряхнется... Ты только дай!
В голосе девочки была суетливость, жадность и боязнь отказа. Я соображал как-то очень туго и стоял в нерешительности. Девочка почти вырвала кастрюлю из моих рук... Потом она распахнула рваный зипунишко, под которым не было ничего, – только торчали голые острые рёбра, прижала кастрюлю к своему голому тельцу, словно своего ребёнка, запахнула зипунишко и села на снег.
Я находился в состоянии такой отупелости, что даже не попытался найти объяснения тому, что эта девочка собиралась делать. Только мелькнула ассоциация о ребёнке, о материнском инстинкте, который каким-то чудом живёт ещё в этом иссохшем тельце... Я пошёл в палатку отыскивать другую посуду для каши своей насущной.
 |
|
Образчик советского Агитпропа: «Дзержинский среди детей в трудовой коммуне». худ. В. Дрезнина
|
В жизни каждого человека бывают минуты великого унижения. Такую минуту пережил я, когда, ползая под нарами в поисках какой-нибудь посуды, я сообразил, что эта девочка собирается теплом изголодавшегося своего тельца растопить полупудовую глыбу замёрзшей, отвратительной, свиной, – но всё же пищи. И что во всём этом скелетике тепла не хватит и на четверть этой глыбы.
Я очень больно ударился головой о какую-то перекладину под нарами и, почти оглушённый от удара, отвращения и ярости, выбежал из палатки. Девочка всё ещё сидела на том же месте, и её нижняя челюсть дрожала мелкой, частой дрожью.
- Дяденька-а-а, не отбирай! - закричала она.
Я схватил её вместе с кастрюлей и потащил в палатку. В голове мелькали какие-то сумасшедшие мысли. Я, помню, что-то говорил... Девочка вырвалась в истерике у меня из рук и бросилась к выходу из палатки. Я поймал её и посадил на нары. Лихорадочно, дрожащими руками я стал шарить на полках, под нарами. Нашёл чьи-то объедки, полпайка хлеба и что-то ещё. Девочка не ожидала, чтобы я протянул их ей. Она судорожно схватила огрызок хлеба и стала запихивать себе в рот. По её грязному личику катились слёзы ещё не остывшего испуга.
Я стоял перед нею пришибленный и растерянный, полный великого отвращения ко всему в мире, в том числе и к себе самому. Как мы, взрослые люди России, тридцать миллионов взрослых мужчин, могли допустить до этого детей нашей страны? Как это мы не додрались до конца? Мы, русские интеллигенты, зная, чем была "великая французская революция", должны были знать, чем будет столь же великая революция у нас!.. Как это все мы, все поголовно, не взялись за винтовки? В какой-то очень короткий миг вся истина революции осветилась с беспощадной яркостью...
Все эти безымянные мальчики и девочки... О них мы должны были помнить прежде всего – ибо они будущее нашей страны... А вот не вспомнили... И вот на костях этого маленького скелетика – миллионов таких скелетиков – будет строиться социалистический рай. Вспоминался карамазовский вопрос о билете в жизнь... Нет, если бы им и удалось построить этот рай – на этих скелетиках, – я такого рая не хочу. Вспомнилась и фотография Ленина в позе Христа, окружённого детьми: "Не мешайте детям приходить ко мне…" – Какая подлость. Какая лицемерная подлость!..
Много вещей видал я на советских просторах – вещей намного тягостней этой девочки с кастрюлей льда. И многое как-то уже забывается. А девочка не забудется никогда. Она для меня стала каким-то символом – символом того, что сделалось с Россией»[23].
Наше будущее уничтожалось – безжалостно и непрерывно – теми, кто захватил власть в октябре семнадцатого. Уничтожение физическое только одна часть дела и, может быть, даже не главная. Главною же целью было уничтожить Бога в сердцах малых сих – детях.
Поколения советских детей воспитывались на стишках и сказках Корнея Ивановича Чуковского – «большого друга советских детей». И вот что писал этот «друг всех советских детей» лично Иосифу Виссарионовичу:
«Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович!
 |
|
Эпизод счастливого советского детства (Ленинград, 1937 г.)
|
После долгих колебаний я наконец-то решил написать Вам это письмо. Его тема – советские дети». (Процитируем только важнейшие строки, опустив всё стороннее.)
«Есть обширная группа детей, моральное разложение которых внушает мне большую тревогу. Около месяца назад в Машковом переулке у меня на глазах был задержан карманный вор, который до сих пор, как ни в чём не бывало, учится в 13-й школе, во втором классе. Фамилия этого школьника – Шагай. Районо возражает против его исключения. Мне известно большое количество школ, где имеются социально опасные дети, которых необходимо оттуда изъять! Вот, например, 135-я школа Советского района. В классе 3"В" есть четвёрка: Вася Царицын, Юра Хромов, Миша Шаховцев и Апресов, – представляющие резкий контраст со всем остальным коллективом. Серёжа Королёв, ученик 1"В", занимался карманными кражами в кинотеатре "Новости дня". Я видел 10-летних мальчишек, которые бросали пригоршни пыли в глаза обезьянам в зоопарке. Мне достоверные люди рассказывали о школьниках, которые во время детского спектакля, воспользовавшись темнотой зрительного зала, стали стрелять из рогаток в актёров.
Для их перевоспитания необходимо основать возможно больше трудколоний с суровым военным режимом: основное занятие – земледельческий труд. Во главе каждой колонии поставить военного. Для управления трудколониями должно быть создано особое ведомство. Произвести тщательную чистку каждой школы: изъять всех социально опасных детей.
Прежде чем я позволил себе обратиться к Вам с этим письмом, - заключает этот "друг всех советских детей", - я обращался в разные инстанции, но решительно ничего не добился... Я не сомневаюсь, что Вы, дорогой Иосиф Виссарионович, при всех Ваших титанически-огромных трудах, незамедлительно примете мудрые меры.
С глубоким почитанием, писатель Корней Чуковский»[24].
А ведь в это время существовал указ, допускавший изоляцию «социально опасных» детей с двенадцатилетнего возраста. Но «друг советских детей» – советский писатель Чуковский не мог примириться с тем, что на свободе остаются «социально опасные» дети – первоклассники семилетнего возраста. – Что это? Патология? Душевная подлость? – Нет... Таких, как Чуковский, было много. – Это Социализм.
Х глава из книги Н.П. Ставрова «Вторая Мировая – Великая Отечественная», Москва, 2006, т. III, стр. 501-533.
(продолжение следует)
Примечания:
[1] И. Бунин. Окаянные дни. СПб., 2000. С. 81, 243-244.
[2] ЦГАОР СССР. Ф. 3316. Оп. 1. Д. 448. Л. 68-69.
[3] В.И. Ленин. ПСС. Т. 43. С. 18, 32.
[4] Впрочем, апелляции к совести в данном случае не уместны: на Нюрнбергском процессе советская сторона предъявляла в качестве обвинительных документов (неоспоримых свидетельств о «злодеяниях немецко-фашистских захватчиков на советской земле») фотографии вымерших от голода деревень и горы обтянутых кожей скелетов. Фотографии были сделаны на Украине – в период организованного голода тридцатых годов.
[5] Русский Архив. № 2 (603). М., 1992. С. 346.
[6] Это положение в принципе оставалось неизменным на всём протяжении существования Советской власти в России, будучи одним из завоеваний революции. (Остаётся оно таковым и поныне, ясно указуя природу и сущность демократических преобразований в «новой России».)
[7] Стенограмма отразила понятливость аудитории:
«Один из делегатов: Позвольте выразить вам, т. Сталин, благодарность от имени присутствующих здесь делегатов за объяснение и рассеяние той лжи, которую распространяют насчёт СССР заграницей.
Сталин: Не стоит благодарности, товарищи...» (И. Сталин. Беседа с иностранными рабочими делегациями. М.-Л. Госиздат, 1927. С. 44-48).
[8] Были расстреляны Анненков В.И., Вишняков В.И., Гуревич С.Н., Долгоруков П.Д., Евреинов В.А., Коропенко Н.А., Лычёв Н.И., Мазуренко С.Е., Малевич-Малевский К.Н., Мещерский А.А., Микулин А.А., Мураков А.Ф., Нарышкин Б.А., Павлович Н.А., Попов М.А., Попов-Каратов А.А., Скальский А.Е., Сусалин И.М., Щегловитов Е.Н., Эльвенгрен Г.Е. («Правда». 1927. 10 июня.)
[9] СЗ РСФСР. 1927. № 12. С. 123.
[10] СУ РСФСР. 1927. № 49. С. 330.
[11] См. гл. «Тайна Коммунизма», с. 142-143.
[12] Цит. по: В. Алексеев, А. Григорьев. Религия Антихриста. Новосибирск, 1997.С. 246.
[13] БСЭ. Изд. 1-е. Ст. «Скрябин». Т. 51. М., 1945. Стл. 337.
[14] ЦГАОР СССР. Ф. 3316. Оп. 1. Д. 448. Л. 72-73.
[15] ЦГАОР СССР. Ф. 3316. Оп. 1. Д. 448. Л. 71-72.
[16] ЦГАНХ СССР. Ф. 7486. Д. 198. Л. 52 и 53.
[17] Каменев (Розенфельд) был тогда зам. Председателя Совнаркома.
[18] М.М. Пришвин. Дневники. 1920-1922. М., 1995. C. 116.
[19] Всего лишь через две недели тот же Пришвин заносит в тот же дневник: «Я стараюсь разглядеть путь Коммунизма и, где только возможно, указать на творчество, потому что если даже Коммунизм есть организация зла, то есть же где-то, наверное, в этом зле проток и к добру: непременно же в процессе творчества зло переходит в добро». Пришвин, действительно, «нашёл путь»: пришвинские рассказы «ребятам о зверятах» печатались в СССР многомиллионными тиражами. Эта диалектическая формула о «переходе зла в добро» – кратчайшее выражение масонской философии так впечатлила историка В. Кожинова, что он посвятил доказательству тезиса о достижении добра через зло целый трактат – «Россия. Век ХХ».
[20] Карлсон К.М. сделал служебную карьеру в ответственный период – когда в должности начальника Харьковского управления НКВД обеспечивал организацию массового голода.
[21] Характерно, что к таким же выводам пришёл и кандидат физико-математических наук Дядькин Иосиф Гецелевич. В 1980 году он был осуждён по статье 190-й за распространение в самиздате своей работы «Статисты», содержащей анализ потерь населения СССР в период коллективизации и массовых репрессий.
Более подробная справка статистики потерь населения СССР дана в главе «Холокост» настоящей книги.
[22] Л. Троцкий. Преданная революция. (Что такое СССР и куда он идёт?) Вып. 1-й. М., 1991. С. 121-122, 128.
[23] И. Солоневич. Россия в концлагере. М., 1999. С.183-185.
[24] Архив президента РФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 885. Л. 85-87.
5 июня 1930 года «друг всех советских детей» Корней Чуковский записал в своём дневнике: «Вечером был у Тынянова. Говорил ему своё мнение о колхозах. Он говорит: я думаю то же самое. Сталин, как автор колхозов, величайший из гениев, перестраивавших мир».
